Будний вечер вторника, 29 января. На площадке возле рязанского театра на Соборной наблюдалось оживление. В фойе театра было достаточно людно, несмотря на отсутствие афиши, каждый знал, что пришёл на спектакль с интригующим названием – «Край одинокого Козодоя». Сама шла на спектакль с некой долей скепсиса: фамилия режиссёра известна, да не на театральных подмостках, а в креативной компании «ШоуТайм».
Спектакль немного задерживался, а зрителям явно не терпелось увидеть постановку. Почти полный зал начал рукоплескать занавешенной сцене. И наконец, свет погас, занавес подняли. На фоне незамысловатых светлых декораций перед зрителями предстал молодой человек в светлой рубашке и тёмных брюках (Андрей Руденко), тут же публика узрела и второго, стоявшего у него за спиной (Игорь Витренко). Актёры ведут себя странно, что-то изображают, будто показывают пантомиму, дерутся. Спустя несколько минут становится понятно, что они одно целое. Эти два актёра на протяжении всего спектакля создают образ молодого человека, который страдает раздвоением личности и потерял чувство времени, и пишет книгу о своей жизни. Юноше вдруг вспоминается соседка Шейна Трахтенберг, которая раз в два месяца просила у него патефон. Почтальон, директор школы, учительница Вета Аркадьевна, отец-прокурор, мама – актёры виртуозно примеряют на себя образы этих персонажей.
Главный герой, Нимфея, объявлен сумасшедшим, дураком, он учится в спецшколе, которую, сам того не сознавая, ненавидит. Он творческий человек, которого терзают сомнения. Его сознание вечно разделено: одна половина отвечает за логику, общение с внешним миром, а вторая – за поток сознания, за фантазийную природу, постоянно в каких-то грёзах, задумках. Половинки находятся в вечном конфликте, но мучительно стремятся стать единым целым.
Если отдаться энергетическому потоку, в который вворачивают зрителя, будто в воронку, голоса актёров, то можно и впрямь ощутить себя не в зрительном зале, а на той самой реке, по которой плывёт главный герой, в той самой лодке. «Край одинокого Козодоя» – это режиссёрское пространство творчества, в которое каждый человек погружается, но он может там и потеряться. Герой ведь и впрямь видит и срывает цветок, и слышит пение кукушки.
В «Краю одинокого Козодоя» есть всё, но только не шизофрения героя, раздвоение личности которого мы наблюдаем. По задумке режиссёров, главный герой как бы примеряет на себя образы тех людей, которые на него влияли и которые для него очень важны; он входит в них, погружается и вспоминает для себя. Герою важно вспомнить, откуда это началось, какая отправная точка. Режиссёру явно интересен Витя Пляскин – очень тонкий, влюблённый в жизнь, которому тяжело вступать в социальные связи без потерь. Такова природа фантазийного мира. Самым глубоким потрясением становится уход из жизни его наставника Павла Петровича, учителя географии, который происходит в финале спектакля. И тем не менее, в финале половинки сознания творческого человека соединяются, потому что нимфейная часть не может существовать без другой.
Окончание путешествия в «край одинокого козодоя» рязанская публика встретила стоя и бурными овациями. Молодым актёрам из полянского театра «Шанс» рукоплескали долго, а одна женщина даже преподнесла ребятам букет цветов.
В интервью RZN.info режиссёр-постановщик спектакля Олег Ховрачёв рассказал, что это его дебютная полноценная работа в театре. Он отметил, что проект создавал в течение двух лет и изначально затевал «для себя»: был интересен материал романа Соколова, на основе которого стали фантазировать, придумывать историю. Как подчеркнул режиссёр, спектакль посвящён всем творческим людям, которых «колбасит» из одной стороны в другую. «Я думаю, что многие зрители себя узнали», – сказал Ховрачёв.
Наверное, этот спектакль стоит смотреть залпом, не закусывая, чтобы полностью погрузиться в творческое пространство. Может, поэтому режиссёры отказались от антракта. В спектакле, как и в романе, очень важен язык. Диалог с самим собой, история в истории, как в арабских сказках, одна реальность плавно перетекает в другую, а река уносит тебя всё дальше. Речь становится похожа на бормотание, связные предложения теряют пунктуацию, убыстряясь и становясь всё более расплывчатыми, пока не превращаются в монотонный шум, а потом всё возвращается на круги нормального повествования с чёткостью мыслей и слога. Речь задаёт темп. Темп задаёт настроение.
Анастасия Батищева. Фото Алексея Шамандрина
Справка
Спектакль «Край одинокого Козодоя» поставлен по мотивам первого романа русского писателя-постмодерниста Александра Соколова «Школа для дураков». «Край одинокого Козодоя» был показан на XIII Всероссийском фестивале любительских театров «Успех-2012», где получил три диплома: «За режиссёрский дебют», «За лучшую сценографию» и «За театральное прочтение прозы». В рамках Рязанского открытого Всероссийского детских и молодёжных театральных коллективов «Карусель-2012» получил «Специальный приз жюри».